Собирание древностей, коими богата земля Северного Причерноморья, считалось в старой Одессе заслуживающим уважения занятием. Но если для некоторых это было модной и престижной забавой, то другое дело — И. П. Бла-рамберг, который, состоя чиновником таможни, свободное время и помыслы души отдавал коллекционированию, изучению и описанию древних монет, ваз, мраморов и других античных предметов. Как отметил в «Одесских воспоминаниях» П. Т. Морозов, «Антикварий Бларамберг известен многими сочинениями о древностях Новороссийского края»1. Расположен был Иван Павлович и к российской словесности, благодаря чему остался в истории не только археологии, но и литературы. Летом 1818 года И. П. Бларамберг близко сошелся с появившимся в Одессе К- Н. Батюшковым, подарил ему древние монеты, что являло знак высшего расположения археолога, и предоставил в распоряжение поэта свой кабинет, дабы тот имел где укрыться для работы от непривычной жары и несносной одесской пыли. Пристрастный к греческой и римской истории, Батюшков оценил «прекрасное, единственное в своем роде собрание обломков, медалей и статуй», как представил он коллекцию Бларамберга в письме А. Н. Оленину из Одессы 2. Пять лет спустя Бларамберг стал одним из тех, кто душевно принимал в Одессе опального Пушкина, — поэт хаживал к нему, обедал, терпеливо выслушивал пространные речи о местных древностях да поглядывал на дочерей хозяина, слывших в городе первыми красавицами. В 1830 году И. П. Бларамберг наставлял по части археологии В. Теплякова, которого М. С. Воронцов направлял в Варну для отыскания греческих древностей. «Если его (Бларамберга. — Р. А.) пламенные усилия сделать меня, в продолжении сих пяти суток, адептом археологии возбуждали мою внутреннюю усмешку, — не без юмора писал Тепляков брату, — то будьте уверены, что наружность моя представляла в это время всю благоговейную любознательность неофита. Сему-то грешному фарисейству обязан я входом в sanctum santozum (святая святых) почтенного антиквария»3. Через несколько месяцев поэт доставил в Одессу вазы, изрядное количество древних монет да обломки мрамора с надписями, которые были помещены в «Музеум древностей», открытый в 1825 году в доме и под началом Бларамберга. Жительствовал И. П. Бларамберг в начале Канатной (ныне — Свердлова) улицы близ спуска на нынешнюю Таможенную площадь и умер в 1831 году. История же «Музеума древностей» продолжалась по другую, от дома Бларамберга, сторону Карантинной балки, на Биржевой площади (ныне — площадь Коммуны). В 1835 году тут построили сквозную аркаду по проекту Г. И. Торнччели, ставшую вскоре фасадом одноэтажного здания «Музеума» Одесского общества истории и древностей. А раньше, в 1830 году на бульваре в левом, если стать лицом к морю, полуциркульном здании открыли городскую публичную библиотеку, которая сменила впоследствии несколько адресов. В 1883 году интересы библиотеки и музея совпали, судьбы переплелись, на месте обветшавшего музея по проекту архитектора Ф. В. Гонсиоровского построили здание библиотеки, левое крыло которого отвели музею.

Первым литератором, переступившим порог нового здания, оказался Я. П. Полонский, лечившийся в августе 1883 года на Куяльницком лимане. Он оставил тогда роспись в книге почетных гостей библиотеки, а ее попечителю профессору В. А. Яковлеву преподнес автограф своего стихотворения «Вечерние огни». В следующем году в числе участников проходившего в Одессе VI Археологического съезда библиотеку посетил видный украинский поэт Я. Ф. Голо-вацкий. В. А. Яковлеву, который составил не потерявший ценность и сегодня сборник «Отзывы о Пушкине с юга России», библиотека обязана была и посещением поэта А. Н. Майкова. 24 августа 1890 года, проезжая Одессу на пути в Константинополь, он пожаловал к приятельствовавшему с ним профессору, но Яковлева в библиотеке не застал и на следующий день отбыл из Одессы на пароходе «Цесаревич».

Любопытное совпадение: семь лет спустя, в феврале 1897 года на «Цесаревиче» ушел в Константинополь семнадцатилетний «матрос за все» Саша Гриневский, будущий писатель Александр Грин. Позже Грин подробно опишет этот рейс в «Автобиографической повести», в которой, в частности, отметит, что незадолго до ухода из Одессы он побывал в библиотеке: «Я был днем свободен (по праздникам не работали) и зашел в публичную библиотеку». Он читал тогда книгу итальянского поэта Ариосто «Неистовый Роланд», которая и ныне хранится в библиотеке, но на улице Пастера, куда она перебралась в 1907 году. А освободившиеся помещения полностью заняли музей и Общество истории и древностей, известное археологам всего мира по многотомным «Запискам».

В музее, в отличие от нынешнего Археологического, были и материалы по истории Одессы: карты, планы, литографии и гравюры с видами старого города, книги и... железная трость А. С. Пушкина, запомнившаяся многим современникам. М. Дерибас вспоминал, что в Пушкине его «более всего поразили его арапский профиль, его кудрявые волосы и его тяжелая железная палка»4. М. Н. Логвинов передавал рассказ своего дяди И. М. Логвинова о разговоре с поэтом: «Пушкин носил тяжелую железную палку. Дядя спросил у него однажды: «Для чего носишь ты такую тяжелую дубину?» Пушкин отвечал: «Для того, чтоб рука была тверже: если придется стрелять, чтобы не дрогнула»5. «Свиреп был да и ходил с железной дубинкой», — рассказывал одесский извозчик по прозвищу Береза собиравшему воспоминания о Пушкине профессору К. П. Зеленецкому6, По словам Н. Г. Тройницкого, Зеленецкий предпринимал попытки найти эту трость, оставленную Пушкиным в Одессе: «Пушкинскую железную палку... усердно разыскивал мой лицейский товарищ, покойный профессор К- П. Зеленецкий, напавший на ее след у бывшего полицейского пристава Берга в его доме на углу Итальянской и Мало-Арнаутской (ул. Воровского. — Р. А.), но куда она затем девалась — неизвестно».

Куда больше повезло Н. Г. Тройницкому, который... отыскал трость. Сообщение об этом появилось в «Одесском вестнике» 9 декабря 1887 года: «...По отъезде Пушкина следы трости затерялись и до настоящего времени неизвестно было, где она находится. В прошлом году неожиданно Н. Г. Тройницкому посчастливилось получить ее от одесского старожила Ивана Мартыновича Донцова, который более тридцати лет сохранял ее у себя. Ему она оставлена покойным Ягницким, сыном бывшего адъютанта при Воронцове полковника Ягницкого, которому принадлежал дом, где ныне «Парижская гостиница» (угол . Пушкинской и Дерибасовской). К Ягницкому трость перешла от состоявшего несколько лет на службе в Одессе поэта Подолинского, а к последнему — от бывшего профессора в Московском университете, поэта А. Мерзлякова, проживавшего некоторое время в Одессе в 1825... И. М. Донцов (последний обладатель трости) пожелал принести ее в дар здешнему музею»...